Вопреки подписанному в ноябре 2017 г. Соглашению о расширенном и всеобъемлющем партнёрстве между Арменией и ЕС, а также призывам ряда еврочиновников о необходимости законсервировать Армянскую АЭС, «мирный атом» продолжает оставаться приоритетом развития армянской энергетики и базовым инструментом обеспечения энергетической безопасности. Это обстоятельство уже открыто фикцируется также на уровне официальной риторики. Более того, нередко позиция официального Еревана сводится к тому, что срок эксплуатации Армянской АЭС может быть продлён и после 2026 г. (напомним, что в рамках осуществлённой за счёт российского кредита модернизации срок эксплуатации станции был продлён до 2026 г.). Как сообщил министр территориального управления и инфраструктур Армении Сурен Папикян, атомная станция может продолжить свою работу до 2036 г. «На данный момент жизнь этого энергоблока может быть продлена сначала до 2026 г., но допустимо – до 2036 г., но это, конечно, уже вопрос будущего, будущих обсуждений», — заявил он. Сама по себе подобная риторика свидетельствует об отказе от политики «атомной дискриминации», реализуемой в Армении в последние годы.
Прозвучавшая оценка в целом вполне объективна, так как достаточно обратиться к мировой практике, чтобы убедиться, что аналогичные Армянской АЭС станции функционируют 50-60 лет. Вместе с тем важно вспомнить также не раз озвученные оценки представителей «Росатома», дочернее предприятие которого (АО «Русатом Сервис») играла не последнюю роль в модернизации 2-го блока Армянской АЭС. Оценки эти в основном сводились к тому, что станция располагает ресурсом продления срока эксплуатации до 2040 г. С учётом проведённой модернизации на объекте и планируемых работ по повышению уровня его безопасности в следующие два года, можно по крайней мере с уверенностью прогнозировать, что станция будет эксплуатироваться и после 2026 г. Это, в свою очередь, является важным показателем того, что система энергетической безопасности Армении в долгосрочной перспективе будет демонстрировать устойчивость. Важно также понимать, что наряду с гидроэнергетикой АЭС производит в Армении самую дешёвую генерацию, обеспечивая тем самым относительно стабильную социально ориентированную энергетическую политику в республике.
Вопрос имеет и другой, регионально-геостратегический срез. Если говорить о регионе в широком смысле, то сегодня три из четырёх непосредственных соседей Армении нацелены на развитие ядерной энергетики (в том числе Азербайджан, планы по возведению АЭС в котором уже сегодня включены в официальную повестку). Очевидно, что наличие АЭС, с одной стороны, обеспечивает важный стратегический статус Армении в регионе, с другой стороны – позволяет строить планы об активизации экспорта на внешние рынки, выделяющиеся сегодня крайне жесткой конкуренцией.
Сегодня можно выделить два основных проекта в сфере развития «мирного атома», которые реализуются в регионе. Это уже запущенная АЭС в иранском Бушере и турецкая АЭС «Аккую». Первая была запущена в 2011 г. и пока является единственной АЭС на Ближнем Востоке. При этом «Росатом» уже приступил к строительству Бушер-2, и если первый блок был запущен с целью сократить дефицит электроэнергии в Иране, то второй позволит активизировать экспорт в разных направлениях, что начиная с 2018 г. является неотъемлемой частью иранской внешнеполитической стратегии.
Важно оценить эти процессы с точки зрения энергетических интересов Армении. Традиционно Иран рассматривается в качестве потенциального рынка сбыта армянской электроэнергии. Однако за последние годы Тегеран существенно нарастил энергетические мощности, что позволило ему сократить энергодефицит и самому начать разработку экспортной стратегии. Казалось бы, строительство новой высоковольтной линии Армения — Иран должно было привести к активизации экспорта из Армении, однако сегодня проект реализуется с серьёзными задержками и готов всего на 20-25%, хотя и должен был быть сдан в конце 2018 г. Параллельно с этим начиная с января 2018 г. Азербайджан заявляет о строительстве альтернативного электроэнергетического коридора «Север — Юг» по своей территории, создаёт для этого межправительственную рабочую группу и уже начал осуществлять с Ираном взаимные перетоки электроэнергии. С учётом высокой себестоимости производимой электроэнергии Армении всё сложнее будет занять устойчивую нишу на иранском рынке, во избежание чего уже сегодня необходимо принимать системные меры.
Что касается «Аккую», то станция нацелена на сокращение энергодефицита в Турции и обеспечения устойчивого энергоснабжения. Обращаясь в связи с этим к интересам Армении, вспомним пресловутую «футбольную дипломатию», в рамках которой между Арменией и Турцией было подписано соглашение о поставках армянской электроэнергии на турецкий рынок. Конечно, замораживание «цюрихских протоколов» и дальнейшая радикализация турецкой внешнеполитической парадигмы привели к аннулированию соглашения. Параллельно было активизировано строительство энергомоста Азербайджан – Грузия – Турция, ныне функционирующего.
В целом, можно констатировать, что без АЭС Армения не будет в состоянии обеспечить свою конкурентоспособность на внешних электроэнергетических рынках. Еще в 1960-х гг., при проектировании армянской энергосистемы, АЭС рассматривалась как основа региональной энергетической безопасности. Эта модель позволяла Москве претендовать на экспорт генерируемой в Армении электроэнергии на рынки Ближнего Востока. Развал Советского Союза приостановил этот процесс. Однако модель профицитной и экспортоориентированной энергосистемы сохранилась по сей день, что было бы немыслимо без АЭС.
Маркаров Александр Александрович, д.пол.н., проф.
Давтян Ваге Самвелович, д.пол.н.